Читать интересную книгу Она. Девушка с побережья - Галия Асан

– Папочка, ты играл великолепно! – Лус обняла отца, оттолкнув Флоренсию, направляющуюся к нему, чтобы выразить свое восхищение. Он заметил это полу-движение, это микро-выражение ее лица.

– Спасибо, дорогая, – он обнял дочь и протянул руку Флоренсии, – А вот, кто была настоящая звезда сегодняшнего дня, – он обнял ее и поцеловал в макушку, теребя ее кудряшки, от чего та почувствовала себя маленькой девочкой.

Лус с ревностью взглянула на отца и Флоренсию. Антония не смогла сдержать слез и расплакалась, Лус подошла к ней и успокаивающе обняла. Двое так и стояли в окружении детей друг друга, и глядя в глаза, словно погружаясь в прошлое.

– Мне кажется, без Марии мы бы не справились, – Флоренсия взяла лучшую подругу за руку и поцеловала в щеку, теперь и у нее на глазах заблестели слезы.

– Что случилось, Флор? – подруга сразу почувствовала что-то, что происходило в потаенных уголках ее души.

– Папа никогда не хвалил меня за танцы, – произнесла Флоренсия, – Как бы я хотела, чтобы сеньор Игнасио никогда больше не уезжал! – едва произнесла она, как все мигом посмотрели на нее.

– Моя дорогая, – Игнасио обнял Флоренсию – Я не уеду, если ты этого хочешь.

Все со странностью наблюдали эту сцену, особенно поражена была Лус. Но Антония понимала, что рано или поздно они ответят за все. Он обнимал Флоренсию и смотрел на бывшую жену, им обоим было одинаково больно.

Хулио не понял ее тогда, как и не понимал позже. Он знал, что ревновать Флоренсию к мужчине, ровеснику ее отца, было, по меньшей мере, глупо, по большей – странно. Озадаченная Лус решила воспользоваться моментом всеобщего смятения и подошла к Хулио.

– Он не прав, самым лучшим был ты, – прошептала она ему в ухо.

– Спасибо, красавица, на самом деле, я только новичок, – он стоял рядом с Лус, но взгляд его был устремлен на Флоренсию. Лус заметила это и провела рукой по его плечу, возвращая его внимание к себе. Сработало.

– А теперь, думаю, будет лучше всего отпраздновать все это веселой фиестой в кафе! – предложил Игнасио.

Его предложение было встречено шумными одобрительными возгласами и овациями. Большая веселая компания отправилась в свое любимое кафе. Когда Игнасио пропускал Антонию вперед, открывая ей дверь, владелец кафе, Маноло, не поверил своим глазам, решив, что со зрением уже давно проблемы, но когда за ними вошли остальные и Игнасио весело крикнул:

– Маноло! Всем гаспаччо и тостад, твоих фирменных. Не таких хороших, как у моей мамы, но все же необычных. Стакан в руках Маноло с грохотом упал на барную стойку, но не разбился.

– Маноло, ты как-будто призрака увидел? – похлопал его по плечу Игнасио и рассмеялся, бармен перевел взгляд на смеющуюся Антонию и улыбнулся. Давно не видел он ее такой веселой. Неужели ее пропавший муженек и вправду вернулся?

– Игнасио, это ты? – наконец произнес он.

– Я! Я! – повторил тот.

– Игнасио! – старые знакомые обнялись, и Лус посмотрела на Флоренсию.

– Моего папу здесь все знают, – гордо произнесла она.

– Он просто замечательный, – мечтательно сказала Флоренсия.

– Смотри, я начну ревновать, – шутливо сказала Лус, он не думала шутить.

– Да я тоже, – парировала та.

После веселой фиесты самые стойкие направились на гаспаччо к донье Кармен. Антония не хотела идти, но желание еще немного побыть с Лус и Флоренсия, в глазах которой светилось это сумасшедшее желание побыть дольше с Игнасио взяли свое, и она уступила. Молодёжь расположилась на заднем дворе под апельсинами, донья Кармен опять начала свои долгие рассказы о прошлых днях на Побережье.

– Сегодня я расскажу вам одну очень увлекательную историю, – начала она и взоры всех обратились к пожилой донье, – она началась много лет назад, за десятилетия до вашего рождения. Произошла она здесь, на Побережье. В ту пору оно выглядело по-иному. Здесь не было так много домов, туристы не тянулись сюда со всей Европы. Это был небольшой закрытый район со своими правилами. Мы назвали его «Побережье». В районе было всего два больших и красивых дома, а не то, что сейчас, и для детей из приморских улочек было очень необычно наблюдать за красивыми декорациями этих двух домов, стояли они друг напротив друга, один на вершине, второй у набережной. Две знатные семьи управляли этими домами. И в двух семьях подросли два красавца-молодца, два лучших друга, уважавших общество и друг друга. Франциско и Антонио. Первый навсегда отдал свое сердце морю, а второй все-таки пошел на поводу у родителей и продолжил семейное дело плантаторщиков апельсинов. У Антонио уже была невеста, прекрасная Мерседес, так отлично подходившая его семье. Сердце Франциско пока было свободно. Однажды прекрасным летним вечером оба друга прогуливались по набережной и увидели, как группа путешествующих певцов и танцоров разыгрывали концерт на площади. Внимание обоих привлекла танцующая королева этого квартета. Она двигалась, словно пантера, завораживая обоих. Ее мягкие кудри развевались на ветру, она летела в свободном танце, освещаемая пламенем костра. Люди потихоньку расходились, а два друга остались с группой и не сводили завороженных взглядов с чарующей танцовщицы. Вскоре им предложили остаться на ночь, и когда темная летняя ночь накрыла их нежным покрывалом, вся компания танцоров и два друга пошли на пляж и расположились у воды, слушая шум прибоя. Танцовщица перестала танцевать и присела у костра, один из друзей, более сильно впечатленный ее танцем все никак не мог оторвать от нее влюбленного взгляда, второй же ее возненавидел. Потому что не мог ею обладать, его уже связывали узы данного слова другой. Но уйти он, тем не менее, не мог, только одно созерцание этой девушки доставляло ему несравненную ни с чем радость. Франциско решил не терять времени даром и познакомился с таинственной танцовщицей, он всегда был немного смелее Антонио. Он послушался зова души и пошел служить на море, послушался зова сердца и вскоре женился на прекрасной танцовщице. Сколько шума это вызвало в высшем обществе! Люди не переставая твердили об их любви. Связанный словом первый друг становился все мрачнее с каждым днем, и его невеста тоже. Никто не знал, что скрывалось в душе Мерседес, но многие поговаривали, что она была влюблена в собственного мужа, что не было чем-то постыдным, но он ее так и не полюбил. Она буквально возненавидела прекрасную Элеонору. Но у той была своя отдушина, ее любимая подруга Кармен, с которой они делили и горести и счастье. Но время шло, Элеонора попала в высший свет и встречи с Кармен становились все реже и реже, пока не прекратились совсем. Вскоре муж Элеоноры не вернулся из затянувшегося плавания, и она осталась одна с двумя дочерями на руках. Гордость не позволила ей просить помощи ни у кого, но старый друг ее мужа все понимал и в тайне помогал ей. Сердце бывшей танцовщицы было в шипах, его согревала память о муже, доставившим ей столько счастья, и его же разрывала любовь к его лучшему другу, когда-то посчитавшему ее недостойной звания его жены. Мерседес яро возненавидела Элеонору и при всяком возможном случае старалась оскорбить и унизить ее. Элеонора не оставалась в накладе. Вскоре на некогда спокойном Побережье началась настоящая война двух некогда дружественных семей – де ла Вега и Эрнандесов. Они хорошенько подпортили жизнь себе и детям, – сказала в заключение Кармен.

Дети ахнули от удивления и начали засыпать пожилую донью вопросами, а Антония и Игнасио, воспользовавшись моментом, вышли в сад.

– Я столько раз слышал эту историю, – первым заговорил он.

– Мама никогда не рассказывала мне ее, – призналась она, – А ведь когда-то она тоже танцевала, я не могу в это поверить.

– Признаться, я тоже, – улыбнулся он.

– Ты ее никогда не любил.

– Думаю, у нас это взаимно, – опять улыбнулся он.

– Когда ты улыбаешься, мне кажется, что ты прежний, – попыталась затронуть волнующее она.

Не надо, Тони, не вспоминай, так будет лучше. Для меня, тебя и твоего мужа.

Бывшего мужа, – поправила его Антония, – Мы развелись.

Но Флоренсия сказала мне, что ты счастлива с Агирре, – удивился он.

– Флоренсия хочет, чтобы я была счастлива с ним. Но это не так, – она пристально посмотрела на него.

– Он хороший отец? – пересиливая себя, спросил он.

– Он хороший, отец, Игнасио, – подтвердила она.

В этот момент оба понимали, что так много времени потеряно, так много жизни прожито в дали друг от друга. Нет, уже никогда все не будет, как прежде.

– А ты ведь тоже не один все это время жил? У тебя есть женщина? Или жена?

– Женщины были, да, но жена у меня была только одна, – он серьезно посмотрел ей в глаза, от чего стало нестерпимо больно, он корил ее за брак, – Почему ты спрашиваешь? – он опять вернулся в свою невозмутимость.